Мои студенты часто спрашивают меня, как я стала дизайнером. Не стану рассказывать пафосных историй под копирку — я не шла к работе в фешн-индустрии всю жизнь целенаправленно с самого детства. Более того, до очень глубоко сознательного возраста у меня была другая мечта, другая дорога, другая карьера…
По первому образованию я юрист, кандидат юридических наук и в прошлом сотрудник правоохранительных органов, а потом вполне успешный адвокат. Приложение своим рукам в плане творчества я находила всегда, но не более чем в качестве хобби.
Была и живопись, и аэрография, и вязание, и вышивка, и даже собственная рок-группа, вполне успешно колесившая по широко известным в узких кругах рок-клубам Питера и Москвы. Шить я не умела и даже не собиралась учиться.
В моем далеком беззаботном детстве учитель труда наглухо отбила мне желание тянуть руки к швейной машине, на пальце, прошитом на школьной машине у меня до сих пор имеется шрам, и по этой причине при слове сшить я падала на пол и притворялась мертвой.
Мой путь швеи, портного и дизайнера начался вынуждено — в один не самый прекрасный день звезды в созвездии Козерога свело судорогой и жизненные обстоятельства сложились так, что на взлете карьеры мой паровоз, который радостно вперед летел, неожиданно свалился под откос с таким ускорением, что я не успела даже удивиться. Сказать, что я получила граблями в лоб, ничего не сказать.
Да чего уж там — в лоб мне приехали далеко не грабли, а сорокатонный рефрижератор с пьяным дальнобоем за рулем. Мою жизнь и карьеру в прямом смысле переехал грузовик.
Все, что я помню из той аварии похоже на музыкальный клип, ибо помню я все кусками — визг тормозов, удар, скрежет металла, голоса за окном, как я прошу меня вытащить, что я жива, но мне холодно и больно, и сама выбраться не могу, потом я сижу на асфальте, потом теряю сознание в карете скорой помощи , больница, перепуганные насмерть родители .
Так закончилась моя карьера успешного и жизнерадостного юриста и началась судьба вегетативно-ориентированного существа, не способного даже есть самостоятельно. Исчезло из моей жизни практически все, начиная от сбежавшено мужа, которому не нужна была жена инвалид, друзья-недрузья, доходы, привычки, имущество которое растащили бывший муж и партнеры по бизнесу.
Я лежала на больничной койке, пускала слюни глядя в потолок, и мне хотелось умереть. Никакие уговоры родных, психологи, врачи, близкие — никто не мог меня заставить верить в то, что жизнь моя продолжается.
А потом была клиническая смерть. Нет там никаких ангелов и тунелей, там есть какой-то невероятный сюрр, из которого я бежала, как Алиса из зазеркалья с одной только мыслью — блииин, какое странное место, валить, отсюда надо срочно валить. И я неслась, как бешеный зайка, не чуя своих переломаных ног.
Низкий поклон врачам госпиталя Бурденко, этого бешеного зайку они не только вытащили с того света за хвост и уши, но и собрали по частям и на ноги поставили.
А вот после этого и случилось оно — платье моей мечты. Благодаря этому платью я и есть то, что я есть сегодня и сейчас. Но это совсем другая история…
…Я никогда не любила сказки про Ассоль и Золушку. Обе эти лирические героини всегда мне казались нереальными курицами и пассивными овцами. Что одна, что вторая полжизни терпели пинки и тычки окружающих ради идеи не делать собственного выбора.
Выбирали их, а не они. Причем судьбу одной определял беспамятный олень, который в упор не мог вспомнить как она выглядит, а вторая отдалась в руки ухарю, которому сначала взблажилось в море, а потом бабу за пару ярдов алой тряпки.
И никто не сказал, что эти барышни были счастливы когда их сказочке наставал конец. По перечисленным выше причинам розовые сопли в сахаре никак не вязались с моей картиной мира.
Все, что роднит меня с Золушкой — это неожиданное появление в моей жизни феи крестной.
Она появилась в моей больничной палате ровно в полночь, громко матерясь и в красках описывая юную, но неспортивную задницу рентгенолога, который делал снимок ее сломанной в клочья ноги. Сообщив мне, что моя кислая рожа не вдохновляет ее ногу на выздоровление, она потребовала курить, и получив отказ прокляла весь персонал травматологии до седьмого колена.
Она была маленькой сухой старушкой с титановым характером. Как выяснилось позже всю свою жизнь она отдала легендарному Ленинградскому дому моделей.
Послушав пару дней мое нытье про закончившуюся жизнь, грядущую нищету, вечную боль и панику, она пообещала запустить мне в лоб больничной уткой и устроить мне еще одно сотрясение. Я научу тебя шить — сказала она — хороший портной никогда не останется без куска хлеба даже в самые тяжелые времена.
До платья моей мечты оставалось чуть больше года.
Но до того момента, как оно появилось на свет, я успела не единожды огрести по рукам волшебной портновской линейкой от феи крестной за лоботрясничество и попытки съехать с темы, заново научиться ходить и внятно говорить, и даже вернуться в адвокатуру.
В то что из меня получится дизайнер одежды не верил никто, включая меня, верила только фея крестная. При всем при том, что руками я умела делать много чего, конструирование и шитье не давались мне долго. Но стараниями моей наставницы я закончила массу простых и не очень курсов, прошла бесчисленное множество мастер-классов и даже поступила в профильный вуз.
У меня появилась небольшая клиентская база и со временем я поняла, что доход от адвокатской деятельности несоизмеримо меньше, чем доходы от швейки. Тем не менее, какой-то ядерный таракан Вася в моей голове напевал мне песню о том, что из адвоката кандидата наук превратиться в швею — это не просто аутсайд, а самый аутсайдистый аутсайд из всех аутсайдов мира.
Перепела его фея крестная, уговорив меня не смотря ни на что сшить платье своей мечты, такое, какое бы я мечтала надеть сама на самое значимое в моей жизни торжество. Но шить что называется в стол мне категорически запретила.
Платье было заявлено на конкурс молодых дизайнеров вечерней и свадебной индустрии. На платье моей мечты ушел целый год, тонны денег из моего кармана и куча ручного труда. Платье я шила сама, практически полностью в ручную. Выискивая материалы по всему миру, откладывая деньги в заначку, чтобы их выкупить. Время от времени останавливалась и работа, бывали тяжелые времена — съемная квартира, маленькая дочь были важнее платья мечты и требовали незамедлительных заработков.
Прошел конкурс, я выставила свое сапфировое в прямом и переносном смысле платье (большая его часть была расшита искусственными сапфирами), получила гран-при и кучу блаблабла от доброжелателей и завистников. И решила, что таких дорогостоящих и утомительных экспериментов более проводить никогда не буду. И снова вернулась в адвокатуру.
Спустя пару недель после конкурса мне позвонил мужской голос с ярко выраженным кавказским акцентом. Голос сказал, что его заинтересовала моя конкурсная работа и он хотел бы приобрести мое платье мечты для своей дочери. Это дурацкая шутка подумала я и решив пошутить в ответ ляпнула, что вряд ли его цена будет такой интересной ибо стоит оно 3 млн. рублей.
Конечно же платье мечты не стоило таких денег.
Но голос в трубке это ни капли не смутило, он назначил мне встречу прямо в моем адвокатском бюро и в назначенный час обменял коробку с платьем мечты на небольшую спортивную сумку. С перепугу я даже не стала пересчитывать деньги и лишилась платья мечты в считанные минуты — оно уехало в дорогой тачке в неизвестном направлении.
Час я сидела за рабочим столом молча и не верила своим глазам — в сумке лежали ровно 3 миллиона рублей.
План на будущее созрел спонтанно и на удивление стремительно. Я поднялась в кабинет заведующего и написала заявление на увольнение. Дома прикинув примерный бизнес-план, я обзавелась маленькой, но уже не съемной квартирой-студией для меня и дочки, и еще через некоторое время купила швейное оборудование для собственного производства.
Поначалу мы брали заказы на пошив со стороны и шили все подряд. Со временем это производство стало производить мои маленькие, но собственные линейки свадебной и вечерней одежды, появились клиенты, а затем и постоянные клиенты.
Это производство существует до сих пор.
А затем у меня появились и первые ученики, желающие научиться шить и некоторое время спустя появилась и школа, в которой я учу шить платья мечты всех желающих. И надо отметить, что мои ученики не перестают меня радовать своими успехами — выпускают собственные коллекции, открывают свои модные дома и ателье, растут профессионально.
Но до сих пор я, как считала так и считаю, что любая мечта исполняется не по мановению волшебной палочки, не случается по воле феи-крестной, не зависит от прекрасного принца, а является результатом упорного труда.
Чудес не бывает — судьбоносным бывает платье мечты.
P.S. А вот что было после…
